Про Новый год "сэра Галахарда" за три года до войны. =/

[One-eyed]

Аньк, вот про этот эпизод вчера речь шла.

Тридцать первое декабря, десять вечера. В помещениях больничного морга - блаженная тишина, которую так любят и санитары, и патологоанатомы. Холодильные шкафы в мигающих всеми цветами радуги огоньках. Ординаторская, увешанная гирляндами. Наряженная елочка в углу, распространяющая вокруг себя одуряюще уютный аромат хвои.

бояться дальше

- Ты еще не спишь?.. – патологоанатом улыбнулся в телефонную трубку, легко надевая на самую верхушку елки ярко-алый огонек. – И я… Нас тут двое осталось. Через двенадцать часов уже буду дома. Как Латгард?..
Джимми – молодой санитар, отряженный Фрэнку в напарники на дежурство, - изящно вальсируя, проплыл мимо и, зайдя со спины и запрыгнув на кресло, намотал доку на шею пушистую гирлянду.
- Ай, Джим, отстань!.. – патологоанатом поморщился, присев за стол. – Да санитар тут гирляндой обвязал… Спит уже?.. Хорошо… Да… у нас тут тихо.
Он слегка усмехнулся, выслушав ответ.
- Конечно, хорошо. Главное, чтобы хирурги сегодня не халявили – им пару часов назад троих из автокатастрофы привезли. Впрочем, к черту работу!.. С праздником тебя, любимая!.. Всего тебе самого… хорошо, нам… самого лучшего в новом году. Спасибо… Не засиживайся, ложись, ладно?.. Раз уж даже наша малышка уже заснула…
Подошедший Джимми, держа в одной руке бутылку шампанского, а в другой – кувшинчик вина, вопросительно посмотрел на патологоанатома. Фрэнк молча покрутил пальцем у виска и указал на стоящую под столом канистру спирта.
- …Да я тоже скоро спать лягу, - ответил он в трубку. – Джим тут предлагает накатить в честь праздника… нет… Ты же знаешь, я не любитель этого дела. К тому же, еще жмурик на утро есть. Да, извини… доброй ночи, любимая.
Фрэнк повесил трубку и устало вытянулся в кресле, закрыв глаза. Санитар, напевая что-то под нос, бродил вокруг в поисках кружек; приподняв веки, Фрэнк обнаружил, что ножа он так и не нашел и колбасу резать принялся чистым скальпелем.
- Ты мне жмурика вытащил? – тихо поинтересовался док.
- В третьей секционке, - отозвался Джимми, глянув на часы. – Сейчас пойдешь?
- Еще чего, - фыркнул Фрэнк, садясь прямее. – Пусть это будет первый жмур в новом году. Люблю начинать год с черепно-мозговой травмы.
- Тогда… может, спиртяшки?
Док глянул на провокационно ухмыляющегося санитара и хлопнул в широкие ладони.
- Уговорил, демон!.. Мне чуть-чуть - утром за руль.
Джимми понимающе подмигнул, скручивая пробку с канистры. Через полчаса, уничтожив треть кружки спирта и оставив отделение на санитара, Фрэнк направился во вторую ординаторскую. У Джима была дурацкая привычка разговаривать вслух с самим собой, и спать с ним в одной комнате было совершенно невозможно.
С двух сторон от центрального коридора отделения, которым и шел патологоанатом, располагались трупохранилища и секционные залы. Словно засомневавшись, док заглянул в третий зал и включил свет. Тело было на месте, температура в помещении, как и положено в таких случаях, едва достигала семи градусов.
- С праздником, парень, - обратился патологоанатом к трупу. – Жаль, ты не смог пережить его на ногах. Встретимся в новом году!..
Ухмыльнувшись своим мыслям, Фрэнк выключил свет в зале и, добравшись до ординаторской и привычно подставив к дивану кресло, улегся. Организм, умиротворенный спиртом, не стал жаловаться на неудобное положение и быстро забылся крепким сном.
Разбудил его на пару минут раньше будильника прибор контроля за температурой в отделении. Фрэнк неохотно приоткрыл глаза и, включив свет, посмотрел на наручные часы. Без пяти три. Прибор все не унимался, сигнализируя о какой-то неполадке; док со вздохом сел и, бросив взгляд на монитор, словно оцепенел. Температура в третьем секционном зале поднялась на десять градусов.
- И куда этот идиот смотрит? – недовольно пробормотал Фрэнк, вставая и надевая халат.
В коридоре было, как обычно, темно, но привычный мрак рассеивался струившимся из-за распахнутой двери светом. В секционном зале были включены все лампы. А трупа не было. Фрэнк обошел зал, заглянул под стол, словно надеялся, что тело упало и завалилось куда-нибудь, и растерянно потер пальцами подбородок. Если кто и знал, что происходит, так это Джим. Придя к этому нехитрому заключению, Фрэнк, уже готовясь закатить санитару суровую взбучку, направился в ординаторскую.
Джимми, напевая и оживленно разговаривая, сидел за круглым столом. И пил. В компании двух жмуриков, которых прикрутил веревками к стульям. После непродолжительного изучения обоих, Фрэнк легко узнал в одном из них того, которого как раз утром должен был вскрывать. Второй оказался вчерашним; склонив голову, труп расстроено взирал на выпавшее на стол из незашитой грудной клетки сердце.
Фрэнк даже пожалел, что фотоаппарата нет – картина была фееричная. Но веселиться и подшучивать явно не время. Без сомнений, Джимми окончательно двинулся; стоящая у него под ногами канистра спирта опустела разве что на полкружки. Он был трезв. И от этого становилось по-настоящему страшно.
Стараясь двигаться как можно тише, Фрэнк сломя голову кинулся обратно в свою ординаторскую. Отыскал в небольшой аптечке снотворное помощней и, набрав полный шприц, вернулся к компании странных собутыльников. Джим, похоже, не услышал передвижений дока. Он вообще ничего не замечал вокруг.
- Я тебя дежурить оставил или жмуриков развлекать?!
Фрэнк подкрался к санитару и, обхватив его мощной рукой вокруг шеи, швырнул на пол вместе со стулом. Джимми что-то вскрикнул, падая, но бороться с патологоанатомом не мог – силы были неравны. Не тратя времени, Фрэнк прямо через одежду вогнал ему в плечо иглу и выдавил до упора поршень. Возмущенно вскрикнув от боли, Джим попытался скинуть с себя руки дока, но куда там – его собственные слабели с каждой минутой, и через некоторое время, отчаянно сопротивляясь, он все-таки погрузился в сон.
Выдохнув, Фрэнк ухватил его за воротник халата и закинул на стоящий в углу диван. Поставил на место стул. Присел и залпом выпил стоящие перед ним полкружки спирта. Глянул через стол на оба трупа.
- Парень в сосиску, ему больше не наливать, - твердо сказал док.
Он встал и направился за каталкой, чтобы вернуть тела по местам, но на пороге обернулся.
- И чтобы больше не спаивали мне санитаров, уроды.
Трупы по-прежнему виновато устремляли невидящие взгляды в столешницу.

Психиатры ночью не дежурили, и вместе со всем отделением Фрэнку пришлось сдать приехавшей смене заодно и санитара. Коллеги посмеялись, похвалили дока за оперативность и приняли дежурство вместе с Джимом, до сих пор крепко спящим на диване – правда, уже со связанными руками.
Прищурившись на рассветное солнце, неожиданно яркое после темных коридоров морга, Фрэнк прошел через стоянку и, поставив на седло своего мотоцикла шлем, надел куртку. Ночное происшествие выбило его из колеи, док чувствовал себя не в своей тарелке. Научившись как-то преодолевать весь ужас и напряжение, неизменно сопутствовавшие такой работе, он не мог не реагировать на произошедшее. Что может быть хуже, чем коллега, ломающийся у тебя на глазах от нереальности происходящего и банального страха?
- Дурак… не нужно было оставлять его одного… - вполголоса выругался Фрэнк, надевая шлем и садясь в седло. – Это ты не уследил за ним.
«Харлей» послушно взревел, откликнувшись на зажигание и дрогнув под коленями. Вздохнув, док опустил «забрало» и, покинув стоянку, свернул к шоссе, по краю огибавшее пригороды. Он решил, что нарочно удлинит себе путь домой, чтобы немного собраться с мыслями и развеяться. Кроме того, на шоссе не придется лавировать среди других машин, уже выезжающих на работы жителей.
Фрэнк выжимал из двигателя все, что можно, пришпоривая и гоня стального коня по шоссе, словно с ветром, жестко хлещущим по шлему, мог избавиться от смятения. Начал накрапывать холодный то ли дождь, то ли снег, удары по шлему которого больше напоминали удар пули. В поле зрения уже показался поворот, куда ему нужно было свернуть, и док торопливо начал перестраиваться в правый ряд.
Он так и не понял, откуда донесся визг тормозов и скрежет металла – в зеркалах заднего вида было чисто. Очнулся от своих мыслей, уже вылетая из седла; мгновения док судорожно стискивал руль, пытаясь удержать равновесие и выровнять мотоцикл, но не сумел, и, почти машинально оттолкнувшись ногами, прыгнул подальше от места столкновения. Сгруппироваться времени не было – хотя падающий мотоцикл изрядно наподдал ему скорости, габариты помешали Фрэнку сориентироваться в пространстве. Тело быстрее осознало опасность и все сжалось в ожидании удара, который последовал незамедлительно. Асфальт встретил его тяжелым приземлением, острая боль пронзила правую руку, отстрелив яркой вспышкой в глаза, и как он грянулся оземь, погнув секцию стальной ленты ограждения, Фрэнк уже не ощутил. От удара лопнуло забрало шлема, и сквозь сеть трещин он успел еще увидеть водителя автомобиля, выбравшегося из-за руля и спешившего к нему.
Сквозь обступивший его мрак спустя какое-то время прорвалась сирена машины «скорой помощи». Приблизились шаги и голоса, чьи-то руки бережно сняли с головы дока разбитый шлем.
- Черт… гляди, это же наш патолог!.. – оторопело выдохнул один голос.
- Давай его скорей в машину, а то его придется его же коллегам сдавать. Травматический шок…
- Ребята, помогите!..
Мир вокруг качнулся, вместе с Фрэнком загруженный на носилки.
- Держись, Галахард, - строго сказал первый голос, словно приказ отдавал.
Слышалась вновь включенная сирена, рык мотора реанимобиля, треск распарываемой ткани и чуть слышно ругающиеся голоса над самой головой. Заботливые руки коллег быстро касались тела, ставя катетер для капельницы, накрывая лицо маской от аппарата ИВЛ, спешно перетягивая жгутом правую руку…
Мобильный кардиограф заорал одновременно с тем, как Фрэнка с ног до головы продрала подобная электрическому разряду боль. Док рванулся, едва не упав с носилок, и был с матюгами возвращен на место.
- Галахард!.. – взывал к сознанию чей-то голос, но Фрэнк уже провалился во тьму, откуда не мог ни ответить, ни позвать на помощь.

Вокруг царила тишина, только попискивал какой-то прибор совсем рядом. Поняв, что начинает приходить в себя, Фрэнк уцепился за окружающий мир четырьмя доступными пока чувствами. Тело ощутило мягкость матраца под спиной, оживающий слух уловил далекие голоса и шорох шагов, в воздухе привычно разливался мощный запах лекарств.
Не сразу, но зрение подчинилось, открыв доку вид обычной больничной палаты. Слева от постели назойливо пищал, помогая боли расколоть пополам череп, прибор ИВЛ, и Фрэнк, наконец, понял, что же так мешало дышать. Правая рука, согнутая в локте и от запястья до плеча заключенная в жесткий гипсовый лубок, лежала на животе, поднять ее не получилось. Фрэнк левой сорвал с губ пластырь и, скривившись и беззвучно подавившись, реинтубировал трахею, вытянув из горла трубку. Машинально огляделся вокруг в поисках воды и обнаружил по правую руку от своей постели свернувшуюся клубочком в кресле и крепко спящую с дочкой на руках Латгард.
На силу приподнявшись в кровати, Фрэнк повернулся на бок, обнаружил крепкую повязку, охватывавшую торс, и негромко выругался. Еще и ребра умудрился сломать… Кое-как дотянувшись до супруги, он осторожно коснулся здоровой ладонью ее колена.
Латгард проснулась так внезапно, словно не спала совсем. Открыв глаза, она обнаружила, что он пришел в себя, и взволнованно подалась вперед, крепко сжав в ладони его пальцы.
- Ох, Фрэнк!.. Как ты?..
Док воспользовался тем, что супруга придвинулась поближе и, высвободив руку, крепко приобнял ее за плечо. Латгард приникла к нему, осторожно обняв и уткнувшись носом в перевязанную шею.
- Ну как тебя угораздило?.. – негромко всхлипнула она, стараясь не разбудить дочь.
Фрэнк качнул головой в ответ, поверх ее плеча узрев, наконец, на прикроватной тумбочке заветную жидкость.
- Вода?.. – хрипло спросил он и, получив кивок в ответ, почти жалобно взмолился: - Дай, пожалуйста…
Латгард подала ему кружку, и Фрэнк мгновенно осушил ее, тщетно пытаясь избавиться от последствий интубации.
- Что там случилось? – уже с меньшей тревогой спросила его супруга, принимая опустевшую чашку и наливая еще воды из стоявшего рядом графина.
- Я был… очень расстроен, когда возвращался… задумался и почему-то не увидел его в зеркалах…
- Чем расстроен, Фрэнк?
Док не торопился с ответом. Жалобно глянув на супругу, он осторожно сел и передвинул выше подушку.
- Что ты делаешь?.. – по-прежнему встревожено поинтересовалась Латгард.
- Собираюсь тебя поцеловать, а в таком положении делать это не особенно удобно.
- Фрэнк, да ты просто чокнутый!.. Только что из аварии и…
- Да, я в курсе, - негромко фыркнул патологоанатом, тихонько поглаживая пальцами здоровой руки ее свободную ладонь. – А вот знала ли об этом ты, когда выходила за меня...
Латгард наклонилась к нему, почти с сарказмом улыбаясь.
- Знаешь, когда ты в четыре часа утра пришел, начал петь серенады у меня под окном, а потом забрался по водосточной трубе с розой в зубах, гитарой за спиной и обручальным кольцом, привязанным к ленте на хвосте, и, едва не свалившись с парапета, сделал мне предложение… думаю, да, я догадывалась.
- А потом я оторвал водосточную трубу и все-таки упал, - усмехнулся Фрэнк. – Хорошо, что это был второй этаж.
- Зато именно своим хохотом, а не серенадой ты разбудил моего отца, и он сразу же дал нам свое согласие.
- Да, приятно вспомнить…
Он все же дотянулся до любимой, игнорируя тупую боль в поврежденных ребрах, и, накрыв ладонью ее щеку, горячо поцеловал. Полностью отдавшись во власть этого умиротворяющего процесса, Фрэнк уже совсем отстраненно ощутил, как пальцы Латгард зарылись в его пышную гриву, скользнули по шее и плечам, жаром прикосновений изгоняя из тела боль.
От двери негромко кашлянули, и этот внезапный звук заставил Латгард торопливо отстраниться. Заведующий отделением реанимации, весело вскинув одну бровь, подошел поближе.
- Так его поцеловать, оказывается, надо было?.. Латгард, если бы я знал, я бы тебе сразу позвонил.
- Что ж сам не попробовал? – со смехом подколола хирурга девушка.
- Уилфред, - Фрэнк улыбнулся коллеге навстречу, - вы зачем меня интубировали, изверги?
- А что же ты, дорогой мой, дышать не хотел? – хирург присел на край его койки и пожал плечами. – Пока тебя оперировали, две остановки было. Решили больше не рисковать.
- Оперировали?
Уилфред, укоризненно покачав головой, осторожно постучал пальцами гипсу.
- Руку тебе собирали по кусочкам. Там открытый перелом был, так что поосторожней с ней.
- Кто оперировал? – с опаской спросил Фрэнк.
- Я, - Уифлред не сдержал усмешки. – Но Клеменс, как узнал, что с тобой стряслось, сорвался сюда. Скоро примчится.
Фрэнк застонал, откинувшись на подушку.
- Чокнутый хирург… А что еще было?
- С рукой было больше всего возни. Еще рану на шее зашили, и на бедре тоже пара швов. И два ребра сломано. Остальное по мелочи – порезы, царапины, синяки. Ты отделался легким испугом. Будь в седле кто-нибудь похлипче тебя, патологоанатомы уже над ним глумились бы.
- А с мотоциклом что?
- Мужик, в которого ты въехал, владелец тех. центра, так что он забрал твой «Харлей» с собой. Сказал, что займется им, но бампер и фары на его машине тебе придется заменить.
- Я знаю, - Фрэнк устало прикрыл глаза. – Это ведь я в аварии виноват… Как Джимми?
Уилфред разом помрачнел и слегка передернул плечами.
- У психиатра сидит. Его временно отстранили от работы. Но что-то мне подсказывает, что он к тебе не вернется.
- Потому что я не составил ему со жмурами компанию и не выпил?
- Кстати, про выпил… - хирург нахмурился. – Мне придется передать твой анализ крови полиции, а ты сам знаешь, что в нем есть. Так что права у тебя заберут на пару месяцев.
Фрэнк опечаленно вздохнул, но почти сразу поднял взгляд на направившегося к двери врача и усмехнулся.
- Как раз рука заживет. Пусть будет так. Эй!.. Уилфред, когда я могу уйти отсюда?
Хирург остановился и кинул ему мешок с одеждой, который патологоанатом ловко поймал левой рукой.
- Штаны надевай и вон из госпиталя, - усмехнулся он. – А то, знаю я тебя, прокуришь мне тут всю палату… через неделю, если хуже не станет, жду тебя в приемном отделении.
- Ты серьезно или так жестоко надо мной издеваешься? – с сомнением прищурился док.
- Ходить можешь, вот и топай. Мой шофер отвезет вас домой.
Уилфред помахал рукой на прощанье и покинул палату.
Когда они втроем подходили к машине хирурга, уже ожидавшей их на стоянке, до госпиталя добежал, наконец, задыхаясь от стремительного бега, Артур. Пытаясь отдышаться, он, не в силах выдавить из себя ни слова, подошел к прихрамывающему патологоанатому.
- Ну ты как?.. – наконец, справился он с голосом.
- Отдышись, - Фрэнк широко улыбнулся, хлопнув его спине. – Со мной все в порядке. Месяц – и вернусь в строй.
- Как тебя так?..
Фрэнк со вздохом закатил глаза. Похоже, коллеги еще замучают его этим вопросом. Благодаря веселому нраву, в больнице его знали, а как водителя знали чрезмерно аккуратным и осторожным. А потому эта авария и вызывала недоумение.
- Санитар вывел меня из равновесия. Прихожу в три часа в ординаторскую, а он привязал двух жмуриков к стульям и сидит с ними спирт пьет и поет песни.
Артур чуть поморщился, подставив Фрэнку руку и помогая усесться в машину.
- Рад видеть, что ты в порядке, - напоследок улыбнулся он, склонившись.
- Не в таком уж порядке, но всяко получше, чем в холодильнике с биркой на ноге, - хмыкнул в ответ Фрэнк. – До встречи, док.