Первая часть постаТемным понадобилось всего три часа, чтобы свернуть лагерь. Воины Эдуарда продемонстрировали изумительную дисциплинированность, которой Ардор искренне восхитился. От маленькой армии откололся отряд в два десятка воинов; они тоже убирали шатры и готовились к дороге. В десятке миль от Академии они свернут к западу и отправятся по домам. Это были те, кто отказался участвовать в охоте на ренегатов. Ардор и Эдуард отпустили их с легким сердцем, зная, что ушедшие сохранят верность серебряной гарпии и придут по первому зову в случае какого-нибудь несчастья.
Воины Тьмы собирались в новый поход. Подготовка началась за неделю до отправления; оба командира старались быть везде и всюду, а оттого встречались в это время только по вечерам. Выпивали по кружке горячего вина со специями, намечали планы на день грядущий и валились спать, вымотанные морально и физически. Когда же подошла вплотную дата выступления, оба на радостях улыбались столь лучезарно, что воины заподозрили неладное.
— А ведь я уже настолько привык видеть по утрам эти белые стены… — заметил с улыбкой Эдуард, придержав коня у границы леса.
Ардор осадил Патриция и обернулся к спутнику. За спиной Эдуарда высился шпиль смотровой башни, светились в сумраке раннего утра мощные крепостные стены белого камня. Покидать Академию и впрямь было немного тревожно, но маг знал, что Эйлин там нет, и отъезд ощущался не отчаянной грустью, а просто насущной необходимостью.
Посторонившись, чтобы дать дорогу фургону с фуражом, Ардор подъехал поближе к Эдуарду и криво усмехнулся в ответ:
— Насмотришься еще. Мы уезжаем не навсегда.
— Знаю-знаю… — с печальной улыбкой откликнулся Темный, растрепав пальцами золотисто-песочную шевелюру. — Но что уж… Теперь мы в походе, так что командуйте, сэр. Воины в Вашем распоряжении.
— Нет уж, — Ардор впервые за утро рассмеялся искренне, без иронии. — Воинам будешь приказывать ты. Ты их лидер, тебе и командовать. А я тут вроде… советника.
— Как скажете, — Эдуард тронул поводья, и оба волшебника, пропустив мимо себя замыкающие дозоры, последними покинули владения авроров.
Последующий месяц пролетел одним длинным днем. Маленькая армия Темных двигалась уверенно и быстро, минуя милю за милей, сперва на юго-запад, потом на запад, и в итоге на север. Они странствовали от деревни к деревне, от города к городу, и почти в каждом втором находили тех, кого искали — чародеев, отринувших все правила магии, одним своим существованием нарушавших законы, что были превыше любых указов Совета Магов.
Схема работы была проста: разыскать, найти доказательства, дать знать в Аврорат, приступить к поимке, сдать негодяя прибывшим на место аврорам. Но чем дальше от Лондона, тем сплоченнее и злее были ренегатские общины. Ардор и Эдуард раз за разом изобретали хитроумные уловки, чтобы выманить их за пределы городков и свести к минимуму потери среди мирных граждан. Ибо ренегаты отбивались ожесточенно и о бегстве даже не помышляли. Такое поведение было для них не вполне типично и порядком озадачило командиров. Прежде ренегаты разбегались от одного вида любой организованной силы — будь то Темные или авроры.
— Может, у них какой-нибудь лидер завелся? — лениво предположил Эдуард однажды вечером.
Темный был изрядно навеселе, однако серо-зеленые глаза смотрели на собеседника ясно. Армия бездельничала на одном месте уже третьи сутки. Они разбили лагерь в семи милях от Ноттингема, заслали разведчиков оценить обстановку и теперь ждали их возвращения; у разведки было пять суток для работы. Так они поступали всегда, и эта тактика давала плоды. Словом, теперь армия находилась в режиме ожидания и отчаянно скучала. Ведь даже весточку аврорам они не могли послать до возвращения разведки.
В командирском шатре они сидели вдвоем. Верней, сидел Ардор, а Эдуард с удобством разлегся на низкой походной койке, подперев голову кулаком, свесив с кровати одну ногу, и допивал четвертый кубок.
— Не знаю, что и сказать тебе, — медленно отозвался Ардор. Он устроился на табурете за тактическим столом, водрузил перед собой отполированный таз и теперь, собрав волосы в хвост, старательно мылил кисточку для бритья. — Может, и нашелся лидер. Поэтому нам как никогда нужны пленники. Если ренегатов не обезглавить сейчас, мы дождемся того, что они соберут собственную армию. И мы, как разворошившие этот улей, в итоге останемся виноваты.
— Я догадывался, что ты захочешь взять пленников, — кивнул с койки Эдуард; теперь, когда они общались наедине, он легко обращался к магу на «ты», и Ардора это только радовало. — И уже отдал воинам все распоряжения. Допрашиваем сами или передадим аврорам?
Ардор отозвался не сразу, и в установившейся на миг тишине особенно безысходно зазвучала беснующаяся снаружи буря. Погода испортилась неделю назад, и с тех пор солнце показывалось лишь пару раз, а унылый осенний дождь то и дело превращался в мощнейшую грозу. Удивительно, но армия не потеряла в таких обстоятельствах бодрого и воинственного настроя.
— Сначала сами, — ответил он, наконец, намылив щеки и потянувшись за бритвой. — Надо выяснить, что к чему. Если это кто-то из Темных пытается собрать ренегатов в армию, то лучше нам самим с этим разобраться. Вот если не справимся, тогда позовем на помощь Малкольма с его ребятами.
— Согласен, — медленно вздохнул Эдуард, допивая вино. — Думаешь, это Альберт? Или Хью?
— Понятия не имею, — признался маг. — В общем-то, они оба на такое способны, но у Альберта ресурсов маловато для подобных масштабов работы. Хотя, сам знаешь, было бы желание…
— Целеустремленности твоим бывшим слугам не занимать, — с усмешкой заключил командор, тяжело поднимаясь с койки. — Я должен обойти дозоры. Допивай вино, там в котелке осталось.
— Спасибо. Только закончу тут.
Понимающе кивнув в ответ, Эдуард подхватил плащ и скользнул за полог шатра, в ночь, навстречу угасающему ненастью. Он ушел без оружия, для обхода постов он никогда его с собой не брал. Командир, имевший возможность ходить в лагере без клинка на бедре, был живым комплиментом несущим охранение. А Эдуард не упускал возможности ободрить своих воинов и дать каждому возможность почувствовать свою нужность и важность в самом малом деле.
Оставшись в одиночестве, Ардор еще пару мгновений изучал собственное лицо, смотревшее на него из солнечной глуби полированной меди. Лицо выглядело уставшим, под глазами залегли тени, остро обозначились скулы над запавшими щеками. А с отросшей щетиной он выглядел вовсе тяжело больным. Этот месяц в пути дался магу нелегко, и Ардор уже предвкушал окончание ноттингемской операции, ибо командиры сошлись во мнении, что и армии, и им самим нужен отдых. Они планировали после Ноттингема повернуть на восток, сделать переход миль в тридцать и разбить лагерь на пару недель. Но до этого момента еще нужно было многое сделать.
Ардор тяжело вздохнул, ополоснул бритву в стремительно остывающей воде и вернулся к прерванному занятию. Правую щеку щипало раздражением, но оставалась щетина вокруг старого ожога, да на подбородке красовалась широкая вертикальная полоса.
Он успел расправиться и с левой щекой, когда за спиной мага в полумраке шатра сгустилась рослая тень. Ардор уловил ее краем глаза, коротко посмотрев на отражение, но предпринять что-либо не успел.
Тень пришла в движение, покрыла четыре ярда от стенки шатра до тактического стола одним звериным прыжком, и чужая рука обхватила мага за горло, одновременно рванув вверх. Ускользающим движением Ардор попытался дотянуться до бритвы, лежавшей в миске с водой, и не смог — посудина потеряла равновесие и слетела со стола. Над ухом кто-то с досадой скрипнул зубами: нападавший явно опасался, что жертва поднимет переполох. Маг ухватился за сжимавшийся все сильнее локоть и призвал на помощь Губрайтов огонь. Снова неудача; неведомый враг отлично подготовился к нападению и амулет, блокировавший магию, надеть не позабыл. Прекрасно знал, кого идет убивать.
От этой мысли Ардора прохватила леденящая дрожь. Вместе с нехваткой воздуха его захлестнула паника, и маг вцепился в чужой локоть обеими руками. Со спины ударил раскат грома, так громко, что стало мгновенно ясно — целостность стенки шатра нарушена. Вот как незнакомец попал внутрь.
Мускулы у нападавшего были что надо, такого грудь на грудь не переборешь. Но, как выяснилось, у него в арсенале оказались не только мускулы. Почти утратив зрение, маг с привычной обреченностью ощутил боль под левой лопаткой, сразу повторившуюся в груди. Успел подумать, что соратники, сотворившие прекрасную магию взамен утраченному сердцу, вновь ощутят его боль и, не приведи боги, бросятся на выручку. А затем все мысли заслонила багровая вспышка.
Ардор уже знал, что ему следует делать. А потому рванулся, на миг стиснув сильнее локоть нападавшего, уронил руки и ослабил скелетные мышцы. Отпустили его почти сразу, и маг, уже летя на пол, с трудом удержался от судорожного вздоха. Легкие горели, но Ардор чувствовал — оба целы; этот враг метил лучше неудачливого парня в Лютном переулке. Он упал в наиболее неудобной для себя позе, но зато она вполне могла подойти свеженькому мертвецу, какого он теперь изображал.
«Дважды… уже дважды… — на удивление спокойно ловил он скользящие мимо мысли. — Сколько еще раз… придется вот так уходить от смерти… спасаясь лишь благодаря случайности… и чужому меткому удару, бьющему точно в сердце… которого нет».
В падении он нарочно завел руку подальше вперед, поскольку точно знал, куда упала бритва. И теперь, сражаясь с желанием сделать глоток воздуху побольше и чувствуя жар, с которым чары в груди ликвидировали рану, просто ждал. Нападавший не мог не наклониться, чтобы удостовериться в успехе дела.
И в это мгновение Ардор услышал: в лагере во всю мощь лязгала сталью кровопролитная схватка. Звуки сражения то и дело перекрывало раскатами грома, и в кратких затишьях особенно страшно звучали людские голоса, искаженные страхом и яростью, и звон мечей.
Нападавший выругался, обнаружив у себя в ладони оставшуюся от ножа рукоять, и склонился над лежащим ничком магом, чтобы отыскать клинок. Неплохо владея обеими руками, Ардор знал, что и левой сможет нанести смертельный удар, но враг все сделал за него. Он рванул чародея за плечо, переворачивая на спину. Мгновенно окрепшие мышцы бросили руку с бритвой вверх и вперед, чуть ниже уровня, где в полумраке блестели чужие глаза.
Ардор метил в шею и одним скользящим движением располосовал нападавшему горло от уха до уха. Сразу же взметнулся на ноги и, отшатнувшись на пару ярдов, зашелся хриплым кашлем, спеша заново научить легкие дышать.
— Из какой бездны тебя принесло?! — сдавленно зарычал он, едва переведя дух.
Но нападавший уже при всем желании не смог бы ответить. Его не стало в считанные секунды; вместе с кровью ушла жизнь, и массивное тело неведомого врага заняло добрую четверть скромного командирского шатра.
Первым делом маг подхватил свой клинок, рывком затянул ремень на поясе. И лишь потом, уже на полпути к выходу, бросил взгляд на погибшего. Одежды его были черны, без опознавательных знаков, а лицо тщательно вымазано сажей. К ночному нападению готовились со старанием. Темные или ренегаты? Сходу определить было трудно. Но неоспоримый факт заключался в том, что они с Эдуардом явно хорошенько прищемили кому-то хвост.
Чтобы сразу не напороться на чужой меч, Ардор осторожно выглянул из-за полога и лишь после этого выметнулся наружу, оказавшись в самом центре жестокой схватки.
Впрочем, мгновением спустя стало ясно, что схватка близка к завершению. Темные оттеснили нападавших к центру лагеря, зажали со всех сторон и все сужали круг. Враги — все как один в черном — огрызались пучками заклинаний, и в отблесках летящей совсем рядом смерти будто ярче светились серебряные узоры и руны на одеждах Темных. Ардор поискал взглядом Эдуарда, но его светлая макушка никак не попадалась на глаза. Будет огромной потерей, если он окажется мертв. Конечно, Темные пошли бы и за магом без колебаний, но они обожали и уважали Эдуарда, как он сам — Ардора. Без него воодушевить армию будет несравненно сложнее.
Клинок дрожал в руках, жаждал крови, и маг не стал его сдерживать. Налетел на ближайшего врага со спины; безо всякого предупреждения, с хладнокровной жестокостью ударил под колени, перерезая сухожилия. Он не собирался никого щадить. Они пришли ночью, попытались взять Темных расслабленными, уставшими от ожидания, неготовыми к обороне. О какой пощаде могла идти речь?
Пройдя насквозь группу нападавших, Ардор воссоединился со своими, и его тут же укрыла от вражеских чар и мечей шеренга закованных в несокрушимую сталь спин.
— Цел?! — откуда-то сбоку, прихрамывая, выскочил Эдуард; в ладони его багровым цветом сияло лезвие боевого топорика.
Темный неотрывно смотрел командиру в грудь, боясь, что тот и не заметил в горячке боя смертельной раны. Такое с воинами бывало. Ардор успокоил его коротким кивком и убрал клинок в ножны. Темные ждали приказа, держа нападавших в плотном кольце, и Ардор недрогнувшим голосом бросил их вперед:
— Убить всех.
Эдуард бросился к нему, ухватил за плечо, начал что-то спешно говорить. Но маг услышал отнюдь не его. Он уловил на самой грани слышимости полный ужаса зов о помощи.
— Кто…? — он обернулся к Эдуарду и тут же понял, откуда исходит вопль.
Затягивающаяся рана в груди пылала огнем, а за ней, в глуби торса, всем существом отзывались на беззвучную мольбу чары, что заменили магу сердце.
Звала Эйлин. Звала столь отчетливо, словно находилась всего в нескольких милях отсюда. И с искренним отчаянием попавшего в настоящую беду. Ардор мгновенно позабыл о своих бедах, о ране, о ночном сражении и понял, что просто обязан ответить на зов.
— Собери десяток для допроса, — торопливо бросил он Эдуарду. — Надо выяснить хотя бы, кто они. Я скоро вернусь.
И, более не тратя времени, трансгрессировал, сориентировавшись на направление, которое безошибочно задавали дрожащие от тщательного скрываемого ужаса чары в груди.
Вторая частьТрансгрессионный туннель кончился неожиданно и сокрушительно. Так бывает, если в прыжке через препятствие лошадь выбрасывает тебя из седла, и ты лежишь в пыли и думаешь — какого черта я сел верхом? Ардор с размаху влетел в нечто невидимое, но оттого не менее материальное, и рухнул на укрытую росой траву. Дыхание перехватило, задорно свистнула стягивающаяся рана в груди, и пара мгновений понадобилась магу, чтобы снова разыскать небо и землю. Если верить звездам, то находился он не так уж и далеко от лагеря, милях в пятнадцати, и чуть подальше от Ноттингема.
Прямо перед лицом высился, доступный взгляду лишь очень опытного волшебника, надежный магический щит. За ним, в слабом мерцании чар, кое-как можно было различить среди мощных древесных стволов опрятный двухэтажный домик. Сокрушить этот щит значило вымотать себя до предела, и Ардор не стал даже пытаться.
Зажав кулаком грудь, маг тяжело поднялся на ноги и, прислонив к щиту обе ладони, закрыл глаза.
«Не имею чести знать тебя, могущественный чародей, — молча воззвал он со страстью, какой сам от себя не ожидал. — Могу лишь заверить тебя, что пришел сюда как друг, и помыслы мои чисты. Одна из тех, кого именую соратником, призывает меня и алчет помощи. Я не могу не ответить на этот зов, ибо по святому праву соратника обязан заботиться…»
Поверхность щита раскалилась под ладонями, не причиняя боли, но заставляя в полной мере ощутить жар, что мог прямо на месте испепелить мага дотла. Терпеть пришлось недолго — миг спустя жар угас, а руки почти моментально провалились вперед. Преграды больше не существовало, по крайней мере, прямо перед ним. Глубоко вздохнув, Ардор переступил невидимую границу и, стискивая в пальцах черен меча, двинулся к темной громаде дома.
Строение было невелико, но Ардор, торопясь, не пренебрег первым обходом. Окружающий лес хранил тревожное молчание, не слышалось ни переклички ночных птиц, ни шелеста ветвей. При ближайшем рассмотрении домик оказался совсем небольшим, но явно собранным с тщанием и заботой. С одной стороны к нему прилегал ухоженный сад, и маг, не сдержав любопытства, прошел среди растений. Судя по набору трав, в доме обитал умелый зельевар, увлеченный своим ремеслом искренне и беззаветно. Ардор попытался было вспомнить, выказывала ли Эйлин особый интерес к зельям, и пришел к выводу, что, пожалуй, нет.
Окна домика были темны, изнутри не доносилось ни звука, и маг бестрепетно направился ко входной двери, готовый убить любого, кто встанет на пути. Изнутри не доносилось ни звука; Ардор, как следует изучив дверь, пустил в ход чары левитации и бесшумно снял с пазов тяжелый брус, которым она была заложена. Петли провернулись без скрипа, пропустив незваного гостя в основное помещение. Ардор на миг замер на пороге, ощупывая пространство перед собой — искал дополнительные защитные заклинания. Некоторые из них могли не только задержать вломившегося в дом без спроса, но и причинить изрядный ущерб. Отчаянный зов продолжал звучать, надламывал виски, бил по нервам, и маг ощущал его всем телом, с трудом сдерживая ответную дрожь. Его поторапливали.
На входе дополнительных защит не обнаружилось, зато одна была прямо перед лестницей, ведущей наверх, куда и тянула Ардора нить волшебной связи. Без особых проблем развеяв чары, он единым духом, умудрившись не скрипнуть ни единой половицей, взлетел по лестнице и ошалело осмотрелся вокруг. С площадки вели две двери и, исходя из примерного плана дома, обе они вели в жилые комнаты. Зов звучал справа; маг уже впопыхах прижался ухом к левой двери и, ничего не услышав, метнулся, наконец, к правой.
Стоило магу приоткрыть дверь, как адаптировавшиеся к темноте и скудному свету глаза позволили ему различить простую и уютную обстановку комнаты, мерцающие в очаге угли и удобную кровать, на которой под теплым одеялом, свернувшись клубочком, спала Эйлин.
Обнаружив девушку, Ардор спешно осмотрелся, тщась разыскать ту неведомую опасность, что вынудила ее столь отчаянно звать на помощь. В доме было абсолютно тихо, по-прежнему не ощущалось ни других людей, ни чужеродной магии. Он в растерянности почесал в затылке, тихонько вложил меч в ножны. И спустя мгновение едва не хохотнул, осознав, что произошло.
Она действительно звала на помощь, ибо снилось девушке явно что-то очень скверное. Будто не на жизнь, а насмерть сражаясь с неведомым врагом, Эйлин то хмурилась, то едва заметно вздрагивала, то беззвучно шептала слова заклинаний, и тогда с открытой ладони ее сыпались бледно-синие искры.
«Я принял твой испуг, порожденный дурным сном, за реальную опасность, — мысленно пожурил с сочувственной улыбкой маг. — И примчался на помощь, едва только спас свою собственную жизнь. Позвала ли ты на помощь всех соратников или же меня одного? Кто еще мог услышать сердцем твой крик? Питер и Амира слишком далеко, чтобы его различить, а Малкольм уловил бы разве что эхо во мраке. Я просто оказался ближе всех. И я, по счастью, хорошо знаю, что делать со страшными снами…»
Зажав ладонью затягивающуюся рану в груди, он хотел уже присесть на край постели, благо места было достаточно, но все-таки остерегся. Он в точности ведал, насколько хрупок порожденный кошмаром сон. Поэтому Ардор тихо, придержав тяжелые ножны на поясе, присел на корточки у изголовья кровати и пару мгновений помедлил.
«Жаль, что ты не можешь положиться на меня сознательно, — печально думал он. — Но я помогу, душа моя, и вряд ли ты когда-нибудь узнаешь, что это был я».
Тут он с выводами явно поспешил, ибо в этот самый момент Эйлин вдруг как-то судорожно вздохнула и приоткрыла глаза. Во взгляде, расфокусированном и непонимающем, плеснулся безраздельный ужас, словно то, что она увидела глазами, неожиданно совпало с тем, что видела разумом. Ардор, торопясь, ухватил ее за запястье, укрытое длинным рукавом опрятной ночной сорочки, и мгновенно бросил с ладони усыпляющее заклинание.
— Со мной ли связан твой кошмар? — вполголоса поинтересовался он, зная, что ответа все равно не получит.
По сути дела, ликвидировав страшный сон, он мог бы и уйти, но нет: сидел рядом с кроватью и не мог взгляда оторвать от спящей. От благородных и таких беззащитных в этот миг черт, золотой волны, разметавшейся по подушке, ладони, которую продолжал держать в своих руках. Просто так уйти он не мог.
— Что ж, мой верный враг… — печально улыбнулся Ардор.
Он опустился на колени, склонился над девушкой и, мягко накрыв ладонью ее макушку, закрыл глаза, погружаясь в магию, призывая на помощь резервы своей силы.
Не зная точно, что ей показать, Ардор погрузился вместе с сознанием девушки в образы, которые успокоили бы любого. Они прошлись по золотым полям, скользнули сквозь пронизанный лучами солнца сосновый бор, примяли ярко-зеленую траву на лугах и неспешно прошагали вдоль берега бурной реки… Медленное путешествие все длилось и длилось; направление образов, заданное магом, вскоре подпиталось воспоминаниями Эйлин, и Ардор неохотно отстранился. Как бы ни хотелось остаться здесь еще ненадолго, его ждали обязанности и люди.
Теперь он мог быть уверен, что его чары не дадут осечки, а девушка крепко проспит до рассвета и встанет бодрой и отдохнувшей. Напоследок маг, не сдержав себя, еще раз мягко коснулся ее головы и поднялся. Пора было уходить.
Бесшумно ступая по дощатому полу, Ардор спустился на первый этаж и теперь, уже не слишком спеша, осмотрел-таки обстановку комнаты. Поднимаясь наверх, он окинул ее лишь беглым взглядом. Теперь же в глаза сразу бросилась особая аккуратность, в которой содержался дом. Половицы чисты, нигде не пылинки, мебель проста, но надежна, а огромный очаг не кажет назойливых хлопьев копоти. В камине еще тлели с вечера жаркие угли, и Ардор на мгновение присел перед ним, чтобы погреть руки — в рубашке давно было холодно, но заметил он это только сейчас. Над очагом видел живой портрет — Эйлин, лет тринадцати от роду, и молодая женщина стояли, крепко обнявшись. В улыбках явственно просвечивала печаль, а в лицах удивительно заметна была родственная близость черт. Должно быть, ее мать…
В комнате откуда-то одуряюще аппетитно пахло свежим хлебом, и маг против воли осмотрелся в поисках источника запаха. И обнаружил-таки его: в центре широкого обеденного стола высилась корзинка, полная добротных пышных булочек. Ардор в задумчивости обошел стол дважды, не отрывая взгляда от находки. В конце концов, с ухмылкой глянул в сторону лестницы и подхватил одну из булочек.
Перед уходом маг вернул на место дверной засов и, неторопливо жуя булочку, поплелся к границе защитных чар. Уходить не хотелось. Уютный дом и сам лес внушали успокоение. Там, куда он отправлялся, ждали неприятности; он, конечно, привык к такому за свою жизнь, но сейчас испытывал неприязнь. Произошедшее в лагере озадачило и внушило стойкое ощущение грядущих неприятностей.
Ардор тяжело вздохнул, переступая границу щита, и бросил в рот последний кусок булочки. Нельзя попасть в сказку навсегда, можно только с ней соприкоснуться.
Близился рассвет, хмурое с ночи небо медленно светлело. Хлопок трансгрессии качнул ветки ближайших кустарников и сорвал с высокой лесной травы капельки утренней росы.
Третья и заключительнаяТрансгрессировав прямо перед командирским шатром, Ардор едва не поплатился за опрометчивость, ибо стоило ему надежно устоять на ногах, как под подбородок его поймало лезвие чужого клинка. Маг осторожно покосился в сторону рукояти — один из стражников.
— Прошу прощения, мне следовало зайти в лагерь снаружи.
— Сэр, — его моментально опознали по голосу; воин поспешно опустил и спрятал в ножны меч.
Щит над лагерем был непроницаем для чужой трансгрессии, но после скоротечного ночного боя Темные были на взводе и во всех видели врага. Ардор только понимающе кивнул в ответ и, отодвинув полог, вошел в шатер.
Очаг вновь был разожжен и давал совсем немного света. Убитого магом здоровяка уже не наблюдалось, а дырку в стене шатра наспех схватили шнуром. На одной из двух походных коек сидел, сняв одну штанину и быстро бинтуя подраненное бедро, Эдуард. Матерился Темный в процессе как сапожник, у которого отобрали похмельную чарку. Ардор беззвучно усмехнулся: до этого дня он и не замечал за соратником знания столь цветистых выражений.
— Помощь нужна? — спросил он, подходя ближе и расстегивая ремень с ножнами.
Эдуард вместо ответа уронил бинты и рванул за рукоять меч, лежавший рядом с ним на койке. Миг спустя взгляд его прояснился.
— Ты…! — он швырнул клинок на место и с шумом перевел дух. — …Отличная борода, сэр.
— Извини, что напугал, — Ардор бросил свой меч на вторую койку и растерянно потер пальцами оставшуюся на подбородке сужающуюся до полудюйма к нижней губе полосу щетины. — Я просто не успел добриться. Давай помогу…
Темный выглядел настолько вымотанным, что казалось, он только что самолично выкопал ров вокруг Лондона. Он откинулся назад, опершись на руки, и маг присел перед ним, подхватывая бинты:
— Как тут дела?
— Наши слегка встревожены, — Эдуард искривился в саркастичной усмешке. — В основном, тем, что нападение началось так внезапно. Они даже под щит проникли вообще без шума. Десять человек из нападавших схватили, как ты и сказал. Ждут допроса. Тебя-то где носило?
Ардор немного помолчал, сноровисто орудуя бинтом.
— Друг звал на помощь, — наконец, сказал он. — Я не мог не откликнуться. Кого-нибудь из нападавших опознали?
— Ну, если друг, то ясно, — вздохнул Эдуард, наблюдая, как маг затягивает кончики повязки. — Да, пару человек опознали, это ренегаты. Но есть еще кое-что, и на это ты должен взглянуть сам. Ай, осторожней…!
— Подуть, чтоб не болело?
— Да иди ты…
Усмехнувшись, Ардор поднялся, подхватил свой акетон и дождался, когда соратник натянет штанину, а затем приоткрыл полог:
— Так на что мне надо было взглянуть?
Оставив оружие в шатре, маг и прихрамывающий Темный снова вышли в ночь. Пленников собрали в одном из шатров, усилив охрану. Сильнейшие чародеи из числа Темных в это время возвращали целостность магического щита. С ними Ардор и Эдуард столкнулись на подходе к временной тюрьме.
— Все в порядке, Эрнеста? — обратился маг к женщине, шедшей во главе группы.
— Сделали, что смогли, — грубовато отозвалась она, поведя ладонью. — Сам потом удели ему внимание, может, что получше сотворишь.
— Хорошо, посмотрю. Отдохните, утром, возможно, вы понадобитесь.
Эрнеста заинтригованно улыбнулась ему, качнула головой, перебросив с плеча на плечо толстенную русую косу, и отбыла восвояси. Ардор проводил ее группу печальным взглядом. Эта чертова дюжина первоклассных чародеев и волшебниц в маленькой армии Темных выполняла роль основной защиты. Они ставили щиты, спасавшие всех от магглов, проникновения других волшебников, а иногда и погодных условий. В одну из самых страшных бурь Эрнеста и ее отряд перестарались с подъемом температуры под щитом, и воины целые сутки вынуждены были рассекать по лагерю в исподнем. А снаружи в это же время били молнии и летел ледяной то ли дождь, то ли снег. Сейчас она выглядела раздосадованной до глубины души, да оно и неудивительно. Ардор вполне представлял, насколько ее расстроило внезапное нападение, ведь ренегаты непонятно как проникли под ее непроницаемый купол.
— Ну, что тут у тебя? — обратился маг к Эдуарду, и Темный отдернул полог шатра.
Судя по виду пленников, стоявших в дальней части шатра одним рядом, Темные как следует окатили их ледяной водой. Скорее для того, чтобы смыть с лиц тщательной нанесенную сажу. Задумка удалась наполовину — сажа потекла, но до конца так и не смылась, и пленники теперь представляли собой зрелище наполовину смешное, наполовину жалкое.
— Ну, и что тут надо было увидеть? — почти с насмешкой поинтересовался маг, оборачиваясь к соратнику.
— Ардор, — окликнули хрипло из-за спины.
Услышав это, маг застыл как вкопанный. Он сразу узнал голос, хотя и не слышал его добрых пятнадцать лет. По спине скатился ледяной ком, буквально шерсть вставала дыбом.
Последний элемент витража встал на положенное ему место, и ясный свет озарения раскрыл всю картину. Беда была здесь, сейчас, настолько огромная, что разум пасовал и не мог охватить ее целиком. Словно рушился мир, и маг был тому свидетелем. Ему стало невыносимо холодно даже в плотном акетоне, но он не смел даже передернуть плечами. Казалось, шевельнись — и лавина неудержимо сорвется с высоты.
— Это, — тихо ответил на вопрос Эдуард, кивнув в сторону говорившего.
Ардор очнулся и, тряхнув головой в попытке привести себя в порядок, неохотно обернулся. Что бы там ни близилось, а потерять лицо он не должен — ни перед пленниками, ни перед своими людьми.
Говорившего он узнал быстро — больше по взгляду, ибо лицо, как и у других пленников, было едва различимо под оплывшей сажей. Того же роста, что и маг, пленник держал перед собой закованные руки с неуловимой гордостью, с какой и короли скипетр не носят. И в ответ смотрел нагло, с превосходством, как и привык.
— Давно не виделись, Грегори, — ответил ему Ардор.
— Это уж точно, — на чумазом лице, столь выдававшим чертами высокое происхождение мужчины, блеснула ехидная улыбка. — Кажется, шестнадцать лет?
— Пятнадцать, — тихо отозвался маг.
— О, так ты, братец, отсчитывал дни после своего вероломного побега? Страдал, наверное?
Ардор промолчал, не отрывая взгляда от серых глаз пленника, и только думал — за какие такие злодейства на него обрушилось именно это? Конечно, прегрешений было достаточно, но так вот…
Под разорванной рубашкой Грегори, привлекая невольное внимание, блеснул металл. Ардор поднял руку и потянул за кожаный шнурок. Ну, разумеется… Сапсан. Витраж еще ярче сверкнул полной картиной и начал гаснуть, погружаясь в беспросветную тьму. И вместе с ним тонули и проклятые пленники, и маленькая армия Темных, и сам маг.
— По-прежнему верны своему повелителю? — через силу спросил он, приподнимая амулет.
— Конечно, — со спокойной гордостью отозвался Грегори. — Понятие верности нам, в отличие от тебя, не чуждо.
Ардор сорвал с его шеи шнурок с медальоном и обратился к Эдуарду:
— Убейте их всех. До рассвета не должен дожить ни один.
— Всех? — деловито переспросил Темный, решив, что командир задумал жестокий блеф, чтобы разговорить пленников.
Впервые с момента прихода маг окинул взглядом всю шеренгу. Трое женщин. Плохо. Он посмотрел командору в глаза и холодно повторил:
— Всех.
Вырвавшись из шатра-темницы, Ардор пару раз глубоко вздохнул, пытаясь прочистить разум, и широким шагом направился к командирскому шатру. Он не различал тропинки под ногами, шел по наитию, с трудом умудряясь ни в кого не врезаться.
В шатре, когда маг рухнул в кресло за тактическим столом, его все-таки догнал прихрамывающий Эдуард. Он уже даже не матерился, был бледен и почти испуган. Ардор знал, что Темный в своей жизни тоже повидал много дряни и был совсем не таким белым и пушистым, как намекал его облик.
— Ты серьезно?!
Эдуард с размаху поставил оба кулака на столешницу. Не сразу подняв на него взгляд, Ардор заранее почувствовал, что соратник растерян. И еще он в ярости.
— Абсолютно, — выдавил маг через силу.
— Но хоть брата ты…
— Брата убейте первым.
Эдуард мгновение смотрел на него молча, потом, цветисто выругавшись, придвинул к столу второй стул.
— Ты что-то понял там, да? С этим медальоном и вообще…
Пару мгновений Ардор молчал, складывая мысли воедино и пытаясь сообразить, как объяснить соратнику всю тяжесть положения, в котором они теперь оказались.
— Если Грегори отсюда улизнет, — медленно выговорил он, наконец, — он, не медля, отправится на север и расскажет о нас все. И тогда нам конец, Эдуард. Потому что Номены во все времена были вассалами Двэйнов.
— Значит, Хью… — Темный оборвался, даже не закончив мысль.
— Именно. Это он собирает ренегатов, это он пытается помешать нам их разобличить. Ренегаты — сила, а сплоченные ренегаты — армия, не знающая себе равных. Как оказалось, мы выступили не против ренегатов, а против Хью, и этого он нам не простит. Так что теперь мы должны быть очень осторожны.
— Но брата… — снова попытался Эдуард.
— Да что ты заладил, — устало оборвал его Ардор. — Грегори отлично знал, во что ввязывается, когда соглашался напасть на нас под покровом ночи.
Эдуард промолчал, а после паузы с трудом поднялся на ноги и тихо спросил:
— Что теперь делаем?
Качнув на ладони серебряного сапсана, маг тяжело вздохнул в ответ.
— Отправь людей к нашим разведчикам в Ноттингем, пусть возвращаются. Лагерь снимаем на рассвете и уходим на восток, дня на три, не меньше. И надо предупредить Эрнесту, что мы пойдем под щитами. Пусть наберет себе еще людей в помощь.
— Уходим?
— Пока да. Нам нужно затаиться на неделю или две, потому что нас будут искать. Там и подумаем, как быть дальше.
Эдуард молча кивнул в ответ и, кривовато развернувшись, вышел из шатра. Ардор смотрел на амулет, не слыша разносимых вокруг шатра команд и поднявшейся следом суматохи. Как далек казался тот миг, когда он сидел над спящей Эйлин и с полной самоотдачей дарил ей хорошие сны… Кто бы сейчас его разбудил, от этого проклятого кошмара.
Вздрогнув от холода, маг поднялся на ноги, в отчаянии метнул серебряного сапсана в матерчатую стенку шатра и с силой провел ладонями по лицу.
Дальнейшее решение было неизбежно и грызло его изнутри. Ему придется возвращаться на север. Домой.